НЕПРОПЕЧЕННЫЕ УЧИТЕЛЯ И УЧЕНИКИ

Непропеченные учителя и ученики, или как спешка приводит нас в тупики.

Самый опасный на свете человек — неуправляемый созерцатель. Он доверяет только своим видениям. Он подчиняется велениям внутреннего голоса и никого больше не слушает. Он убежден, что его сердце — источник воли Божьей… И, если он говорит с глубокой убежденностью и вызывает у других впечатление святости, такой человек способен привести к краху город, религиозный орден и даже целый народ. Деятельность подобных фанатиков испещрила весь мир незаживающими шрамами.

Томас Мертон

Называя это явление «незаконным распространением мудрости», Арно Дежарден имел в виду, что преждевременные попытки учить противоречат всеобщим духовным законам.
Жиль Фарсе сравнивает бремя учителя с задачами хорошего инструмента или оружия: «Прибор тем лучше, чем точнее работает. Хорошее оружие и точный инструмент стоят немало, это вещи бесценные, но в то же время чрезвычайно опасные. При неправильном обращении и хранении они могут навредить самому владельцу. Вот что такое отличный инструмент».

Санскритское понятие ардха-дагдха означает «полусырой». Для того чтобы показать, что происходит с «непропеченным» учителем, Роберт Свобода проводит сравнение с глиняным горшком. «Если горшок хорошо обожжен, вода из него не просочится до скончания веков. Но если глина обожжена только с одной стороны, вода размочит ее, и горшок рано или поздно развалится».

Приступая к работе с учениками, человек погружается в сферу невероятных энергий, причем не только положительных, и, если трансмутационный процесс не был доведен до того уровня, когда учитель химически и алхимически готов совладать с подобными энергиями, трудности непременно возникнут — и это закономерно, так и должно быть. Свобода толкует этот принцип, рассуждая о том, что происходит с энергией шакти, когда новоявленный учитель набирает последователей:

«Большинство так называемых гуру из Северной Америки испорчены; они едут в Индию и говорят себе: «Да, я развил большую шакти». Затем они возвращаются на Запад и оказываются в совершенно иных условиях — там, где их восприятие весь день напролет отвлекает пресса и прочие факторы. Когда человек становится гуру, его тут же окружает множество шакти-хина — людей, лишенных шакти, так как всю свою энергию они растрачивают на развлечения. Такие ученики думают: «Ага! Гуру покажет мне, как можно сесть сразу на два стула, а я порадую его, немного помедитировав».

Все эти люди проецируют свои неврозы на гуру — тут-то и начинаются его проблемы. Ученики высасывают его шакти, а взамен отдают загрязненную энергию. Если гуру достаточно тверд, на него это не подействует, он найдет способ справиться с пагубным влиянием. В противном случае его ум понемногу начнет отвлекаться. Обычно это происходит так постепенно, что сам гуру до поры до времени ничего не замечает.

Отвлекаясь, он смещается в сторону слабейшего звена своего характера: например, предаваться обжорству или испытывать влечение к девушкам в обтягивающих брючках. Некоторым подобным слабостям он начинает потворствовать, ибо так и проявляется любой недуг: болезнь поражает ослабленные органы. Позже он придумывает разные самооправдания, потому не в силах впитать вторгающиеся энергии. Круговорот шакти сложен — особенно если энергия эта отравлена.

Становится ясно, что учительствование — вопрос очень серьезный, а длительное обучение, которого требуют традиционные духовные школы, должно не отбрасывать учеников вспять, а готовить их к предстоящим трудностям. Но испорченность часто проникает черным ходом, и учитель может с удивлением обнаружить, что попал в положение, к которому совершенно не подготовлен».

Агхори Вималананда давал Роберту Свободе такие советы: «Робби, я хочу, чтобы ты хорошо запомнил: всякий раз, когда пытаешься навязать Вселенной свою волю, ты рискуешь создать новую карму, чьи отзвуки могут преследовать тебя годами, даже целыми жизнями. Если тебе не удается поладить с действительностью, она сама постарается поладить с тобой».

Трунгпа Ринпоче говаривал, что от подобных поступков душа попросту испаряется. Существует множество стражей и хранителей, которым ты обязан подчиняться, если стал учителем. Когда сбиваешься с пути, они посылают тебе внушительные предостережения. Если ты готов прислушиваться к ним, такие вести принесут огромную пользу, но если продолжать гнуть свою линию, дело обернется худо. Они тебя просто раздавят. Если не последуешь их советам, твое дело табак. Я знаю это и по собственному опыту, и по чужому. Несчастный случай, нелепая смерть… Я знал людей, которые погибали. А кое-кто сходил сума. Последствия неизбежны. У каждого есть свой кармический путь, и ты обязан идти по нему, а если свернешь, то просто пропадешь.

Роберт Свобода, чье духовное обучение особенно подчеркивало важность глубокого понимания кармы, рассуждает о связи закона кармы с ролью духовного учителя: «В санскрите есть особое слово адхикара. Адхикара — тот, кто подготовлен к какому-то занятию. В Индии по традиции считается, что человек готов учить других, когда его гуру говорит: «Теперь ты готов учить». И ты можешь считать себя готовым только после благословения своего гуру. Я, например, занимаюсь медициной, потому что мой гуру сказал: «Ты можешь уходить и заниматься лечением». В противном случае я вряд ли захотел бы иметь дело со всей кармой, которую предполагает лечение других. Ты ведь берешь деньги с людей, которым плохо. Они приходят, потому что им плохо, и готовы отдать последние деньги. Легко с этим справиться? Не думаю. Но, если гуру сказал: «Иди и лечи», он отвечает за последствия. Есть одно изречение, на хинди оно звучит: «китне пани маэ тарте хай», а переводится так: «Насколько широки воды, которые ты способен переплыть?» Олимпийский чемпион переплывет даже Ла-Манш, но если вообще не умеешь плавать, то рискуешь утонуть даже в детском бассейне. Но когда гуру говорит: «Теперь ты можешь участвовать в троеборье и марафоне», ты обязан отправиться на соревнования. Если же он не дал тебе благословения, ты сам будешь во всем виноват.

Если я беру на себя ответственность за сказанные ученику слова: «Иди и учи», то я в ответе и за самого ученика. Это чем-то похоже на финансовую пирамиду. Если ученик сделает что-то хорошее, то и мне будет хорошо. Если же он просто примется заколачивать деньги, прикрываясь духовным учением, если он втянет в свои сети всю округу, убьет кого-то, лишь бы не потерять деньги, заведет гарем или еще что-то отвратительное сделает, мне тоже придется за это расплачиваться, потому что именно с моей подачи он пустился во все тяжкие. Если бы он сам принял такое решение, вся карма и все последствия были бы только его. Я не думаю, что у кого-либо нас есть бесконечный запас времени на то, чтобы выбирать правильные или неправильные пути. Пожалуй, тот, кто серьезно относится к духовной жизни, должен с этим считаться».

Предостережение Свободы относится ко многим известным духовным учителям современности, легкомысленно позволяющим своим старшим ученикам приступать к самостоятельному преподаванию. Даже если учитель не берет на себя роль настоящего гуру, называет себя просто «ментором» или «наставником», сложная паутина взаимоотношений с тем, кому он разрешает учить других, налагает на него ответственность не только за этого человека, но и за всех его учеников. В подобных случаях учитель ничего не «выбирает» — ответственность за учеников, учеников своих учеников и так далее определяется самим законом кармы.

Законы кармы справедливы даже для настоящего адхикары — того, кто учит других по праву. Как поясняет Свобода, кармические действия неизбежно влекут последствия: «Чем больше у тебя шакти, тем осторожнее следует быть, так как кармические следствия поступков обостряются. По миру нужно идти так, как передвигается слон, у ног которого мечется моська. Слон понимает, что мог бы раздавить тявкающего пса легким движением ноги, но не желает причинять ему вреда, ведь собака не сознает, какой опасности себя подвергает».

Капло-роси поясняет важности проверки так: проверочные вопросы, которые задает роси, чтобы определить степень пробужденности ученика, традиционны, а набор их не так уж велик. Нерешительный, неуверенный ответ на любой из таких вопросов и даже простой оборот «Мне кажется, что…» говорит сам за себя. Приемлемый ответ должен быть непринужденным и уверенным; он подтверждается не только языком, но и проницательным выражением глаз, движениями всего тела.

Якусё Квонг-роси из Дзэн-центра на горе Сонома возвращает к жизни давний характер традиционных проверок, пересказывая два случая из личного опыта работы с учениками: Один пришел на докусан и сказал: «Я — ничто». Я взял посох, ударил его, и он вскрикнул. «Кто это кричал?» — поинтересовался я. Другой вошел и заявил: «Я мертв». Его я тоже стукнул палкой, а после вопля спросил: «Что болело? Не твое ли тело?» После этого можно поговорить с учеником обстоятельнее.

Квонг-роси говорит, что в течении дзэн под названием риндзай, для которого характерны очень частые — до трех раз на дню — встречи учителя с учениками, беседы порой длятся буквально долю секунды. Порой уже в тот миг, когда ученик только появился на пороге, учитель звонит в колокольчик, показывая, что беседа окончена. «Учитель способен мгновенно оценить состояние ученика даже по его походке», — поясняет Квонг-роси.
Капло-роси указывает, что подчас случается и обратное: ученик сам не сознает своей просветленности, но проверка дает положительный результат. Он повторяет слова великого учителя дзэн Догэна, который говорил: «Не думай, что обязательно заметишь свое просветление»

Многие уважаемые духовные учителя современности признались бы, что в их школах нет формальных методов оценки просветленности и духовного развития в целом — либо потому, что традиция относительно молода и не разработала еще системы испытания учеников, либо по той причине, что в этом течении вообще не уделяют большого внимания идее «просветления».

Жизнь сама по себе — источник испытаний. То, как мы живем, перед чем ставит нас жизнь, говорит нам, где мы находимся.

Анник д’Астье

Такие учителя утверждают, что в их школах оценка духовного развития неразрывно переплетается с обучением и практическими занятиями. Учитель может судить о мере просветленности ученика, глядя, как тот исполняет определенные задачи и упражнения, а то и просто по ответу на произвольный вопрос, поставленный в самых обыденных обстоятельствах.

Агхори Вималананда, духовный наставник Роберта Свободы, хорошо разбирался в путях кармы и одновременно питал страсть к проверке и разоблачению фальшивых святых и лжеучителей, существенно переоценивавших свое духовное величие. Роберт Свобода рассказывает: «Сталкиваясь с очередным типом, напялившим духовные штаны «не по размеру», Вималананда, за редкими исключениями, непременно считал своим долгом вернуть зазнайку на землю, а порой и добиться того, чтобы он сам пожелал провалиться сквозь землю от стыда». Ниже приводится история, которую Вималананда поведал Роберту Свободе; посвящена она тому, как он «испытывал» индийского духовного учителя по имени Таат Махараджа:

«Я был с ним суров… Один приятель привел меня к Таату Махарадже, заверив, что этот человек на долгие часы погружается в самадхи, а последователи его тем временем поют и молятся. Я не поверил его словам и решил провести даршан . Я сразу понял, что этот парень просто сидит с закрытыми глазами и всех дурачит. Самое поразительное, что я обязан был поклониться ему! Посидев немного, я внимательно осмотрел комнату и замыслил план. Дома я заточил гвоздь до остроты иглы, а через несколько дней вернулся к Таату Махарадже и занял очередь среди тех, кто жаждал припасть к его лотосоподобным стопам. Когда пришел мой черед, я наклонился, занес гвоздь над головой и вонзил его шарлатану в ногу. Боже ты мой! Как же бедняга ругался! Своими воплями он начисто заглушил песнопения поклонников.

Вы полагаете, что на гвоздь в ноге отреагировал бы любой, даже если он пребывает в самадхи? Нет — если, конечно, самадхи настоящее. Пребывающий в самадхи не сознает окружающего мира. Если бы Таат Махараджа действительно был погружен в самадхи, он ничего бы не почувствовал. Но он просто притворялся и потому получил все сполна. Все вокруг остолбенели, так что я успел выскочить за дверь, где меня поджидала машина с сообщником, — и мы удрали. Не хочу даже думать о том, чем бы все кончилось, если бы меня поймали!»

В ответ на вопрос о том, можно ли достаточно достоверно оценить собственное духовное развитие, Арно Дежарден предостерегает: «Для это нужна невероятная честность, верность истине… и стыд перед неправдой». Самопроверка — опасный путь, если она остается единственной формой контроля над собой. Когда Регги Рея спросили, может ли человек оценить самого себя, если прочие системы проверки ему недоступны, учитель ответил: «Я думаю, что само понимание того, что тебе нужна проверка, — уже огромный шаг. Полагаю, что на деле необходимые источники оценки могут открыться человеку в тот самый миг, когда он сознает, что они нужны».

Умение проверять самого себя очень важно, просто его не следует считать единственной формой оценки, иначе почти наверное столкнешься с серьезными неприятностями.

Потребность познать все — признак неполного пробуждения. Если человек, возомнивший себя просветленным, не в силах выдержать «незнание», ему следует серьезно усомниться в собственной святости. Просветление — это далеко не всемогущество. Люди, высказывающие преждевременные притязания на просветленность, нередко попадают в беду, притворяясь чем-то большим, лишь бы подтвердить миф о своем величии. Столкнувшись с труднейшими жизненными проблемами, многие настоящие учителя отвечают просто: «Я не знаю ответа. Это очень сложный вопрос».

Сновидения могут не только помогать, но и обманывать. Рабби Зальман рассказывает весьма поучительную историю: Есть одна прелестная история о человеке, который приходит к раввину и говорит: «Мне приснился отец. Он сказал, что я стал Учителем». Раввин расхохотался, а тот парень спрашивает: «Ребе, почему ты смеешься? Я вполне серьезно». Раввин ему говорит: «Старина, я отнесся бы к этому серьезнее, если бы твой отец приснился и сказал то же самое трем-четырем сотням людей».

Великолепной проверкой просветленности является оценка собственных действий, когда тебе больно, трудно и плохо, когда жизнь оборачивается не так, как хотелось бы. Загнанный в угол, прижатый к стене, переживающий переломный период человек проходит хорошее испытание. Если он считает себя просветленным, но любой косой взгляд или едкое замечание выводит его из равновесия, величие этого человека стоит поставить под сомнение.
Тридцать лет духовного обучения и учительствования позволили Арно Дежардену высказать такое наблюдение:
Есть люди, которые много учились, кое-что поняли, что-то пережили, но по-прежнему страдают слабостями… Есть люди, умеющие убедительно говорить и прекрасно медитировать, — но они еще не свободны. Говорить о свободе с большой буквы «С» очень трудно, но мы вправе рассуждать о внутренней свободе. И потому лучше всего спросить самого себя: «Так свободен я или нет?», «Откликаюсь я или нет?», «Слился я с другим или нас все еще двое?»
Левеллин Воэн-Ли рассказывает о том, как Ганди однажды спросили: «Вы утверждаете, что вас направляют свыше, но так говорил о себе и Гитлер. Что же отличает вас от него?» «Результаты поступков», — ответил Ганди.
Вселенная постоянно откликается на наши действия, и, если человек не в силах ясно расслышать или понять ее мнение, ему следует спросить близких, как они воспринимают результаты — подлинные результаты! — его поступков по отношению к людям.

«Жизнь сама по себе — фантастический механизм обратной связи, — полагает Ли Лозовик. — Главное, уметь понимать ее знаки. Жизнь всегда подсказывает, на верном ли мы пути. Часто знаки эти очевидны, но порой почти незаметны».

Прекрасной проверкой любого духовного учителя и ученика становится испытание временем. Лишь редкие люди, которым удалось сохранить свои духовные замки из песка хотя бы на несколько десятилетий, избегают этого великого экзамена. Многие способны удерживать возвышенные состояния достаточно долго, но жернова повседневности рано или поздно отделяют истинное от неправды. Подчас для того, чтобы твердо убедиться в своей просветленности, человеку требуются годы, а то и десятилетия.

Настоящий учитель — наставник для своих учеников, но в глубине души он сам остается вечным учеником. Как утверждает Его Святейшество Далай-Лама, «Я — простой монах». Несмотря на то, что он является духовным и политическим главой тибетского народа, а также источником воодушевления для всего мира, в глубине души Далай-Лама считает себя простым монахом, и перед лицом своего «начальника» — самой Вселенной, — он вовсе не «Его Святейшество».

Большая часть цитируемых в этой книге учителей — не только наставники, но и вечные ученики. Даже если у них нет конкретного учителя, они считают, что продолжают учиться у Бога, Действительности или всего человечества.
Позиция ученика означает скромность перед лицом высшей силы, ответственность перед тем, что заслуживает огромного почтения.

Внутренний прогресс определяется качеством моего внутреннего отношения к текущему моменту, а прогресс внешний — тем, как я в тот или иной момент взаимодействую с людьми и обстоятельствами. Внутреннее и внешнее — по существу, одно и то же.

Жиль Фарсе

Все великие учителя и святые прошлого — Иисус, Руми, Моисей, а также более близкие к нам по времени Свами Папа Рамдас, Ширди Саи Баба, Анандамайи Ма, Мехер Баба — были учениками великих учителей, даже если считали своими наставниками Бога или саму Реальность. Преданность учителю наделяла их невообразимой силой и благодатью, которыми они щедро делились с другими; кроме того, та же самоотдача уберегала их от одинокого пребывания в неземном раю.

Учитель существенно обезопасит себя от угрозы любых притязаний и ложных допущений, которые нередко ведут к высокомерию и неминуемому падению, если сосредоточит основное внимание на положении ученика, а не наставника: во внешнем мире внимание и время уделяется прежде всего функциям учителя, во внутреннем — задачам собственного обучения. «Сегодня многие приписывают своим учителям высочайшие достижения, — отмечает Жиль Фарсе. — Их учитель, мол, аватара, он вышел «за пределы запредельного», и так далее. Но важен один вопрос: «Продолжает ли он учиться?»» Настоящий ученик целиком отдается учителю, а это требует большего мужества, любви и усилий, чем заявления о собственном величии.

Пробуждение делает нас ближе к жизни, заставляет тесней соприкасаться с нею, острее чувствовать все то, что чувствуют другие, избавляет от толстокожести, отчужденности, оторванности и отстраненности. Разница в том, что пробужденный не просто находит жизнь приятней, но с большей готовностью воспринимает как радости, так и страдания мира.

Ничто не остановит учителя, который остается вечным учеником. Его не подстережет ни самодовольство, ни поглощенность собственной божественностью или видным положением. Внимательность к себе и постоянное служение высшему оберегает от искушений власти и эго, делает помощь другим более полезной. «Человека бережет сознание того, что он слуга других, а не самого себя, — полагает Анник д’Астье. — Я уверена, что вполне возможно пребывать в связи с Божественным и служить людям».

ИЗ КНИГИ МАРИАННЫ КЭПЛЭН «НА ПОЛПУТИ К ВЕРШИНЕ»